Презабавнейшая же штука – обстоятельства, что всегда складываются неожиданно. Практически все события, даже те, которых стоило ожидать, о коих бы пристало догадываться, имеют обыкновение рушиться на башку непременно в то время, когда о них забываешь напрочь. Впрочем, было бы довольно опрометчивым решением внезапно запамятовать о том незатейливом факте, что спустя какие-нибудь считанные часы ржавая посудина, кем-то по ошибке прозванная космическим кораблем, под звуки фанфар доставит-таки твою помятую не первой свежести тушку на гребаный планетоид – и твой богатый внутренний (в буквальном смысле этого слова) мир пополнит собой завидную коллекцию протеинового банка. История, в общем-то, не нова, и делать ставки в попытке обскакать пенитенциарную систему Божественного Порядка – едва ли тянуло на поступок, созвучный с благоразумием. Но когда речь заходила о благоразумии?
Вообще говоря, в полости отдельно взятой черепушки бывшего шахтера, по совместительству космического пирата, а ныне транспортируемого на суд заключенного Чеза Уоллеса каких только волшебностей помимо исполненных нестандартными идеями мыслишек сомнительной нормальности не водилось. Как-то раз, во время очередного мистического путешествия по сферической панораме собственного сознания, вызванного воздействием на организм токсических испарений в недрах очередного разрабатываемого его командой астероида, Чезу в голову явилось неожиданное откровение о том, что в котелке у него отирается эдакий забавный зверек – карликовый папегойский гамадрил с неоновой шерсткой и большими флюрными глазами. Маленькая хитрожопая пакость страшно любит точить волшебные грибы, крутить рогалики из извилин и биться головой о мозжечок. А еще эта вертлявая пушистая зараза так смешно вращает ушами под всякий там околокосмический хардкор. Временами он не прочь бойко почесать задней лапкой ЦНС, а в минуты настроений депрессивных горазд капризно испустить слюни, слезно печалясь, когда деревья отчего-то начинают расти сверху вниз. Этот паршивец забавно прыгает. А самое его любимое занятие – разбежаться от дорсальной доли в сторону ростральной и со всей дури убраться о бюнгеровы тяжи. Иногда он уходит в запой вместе с нейробластами; иногда весело торчит со спонгиобластами – словом, сущее умиление, да и только. Короче говоря, живучая дрянь оказалась: крепкая, стойкая, дешевым пойлом не раз закаленная – так просто не возьмешь гаденыша, а потому, плотоядно облизываясь, зверек невиданный плевать хотел на собственное внеплановое обнаружение и продолжал лениво пожевывать серенькую биомассу, обильно пузырясь при этом ядовитыми слюнками и вдохновенно почавкивая. Надо полагать, именно в тот момент в мозгу Уоллеса и зародилась долгоиграющая затея воспользоваться своим служебным положением, взыскав с нерадивого работодателя честным трудом выстраданное, и похлопотать на предмет улучшения жилищных условий для себя, любимого, и сотоварищей. Признаться, с чего именно все началось, Чез не помнил, хоть ты умри, но так или иначе итогом лихих пиратских приключений бравых шахтеров явилась горстка трупов бывалых рудокопов, парочка пойманных властями идейных вдохновителей и нехилый запас упертого из-под носа Его Тени иридия весом в несколько тонн, любовно заныканный в самой непроглядной заднице Вселенной.
До присоединения к стыковочной платформе Кластера оставалось меньше часа, и Чез с завидной самоотверженностью предавался самому безыдейному занятию, за которым только можно было застать заключенного, приговоренного к скоропостижному уничтожению, – он спал. Безвольно повиснув на тюремных ремнях, Уоллес беспробудно дрых, расплываясь во сне идиотской улыбкой, вероятнее всего, представляя себя то ли на фоне залежей цельнотянутого иридия, то ли опять-таки себя, но уже осчастливленного выгодным сбытом награбленного. Не то чтобы Чез являл собой эдакого рубаху-парня неробкого десятка с притупленным чувством самосохранения и сильной мотивацией отойти в мир иной молча, с достоинством и непременно гордо поднятой головой – скорее он придерживался мысли о том, что подумать о расфасованном по пакетикам родном ливере, похныкать, поплакаться и побиться в истеричных конвульсиях он еще успеет. А пока можно хотя бы выспаться напоследок.
Меж тем радужные сновиденческие картинки горе-пирата, распустившиеся буйным цветом под механический голос бортового компьютера, были самым бесцеремонным образом стерты пронзительным воем сигнала о ЧС. Что-то со звоном ударилось в металлическую перегородку, что отделяла транспортируемых заключенных друг от друга, корабль пару раз ощутимо тряхнуло – видимо, сказался некорректный вход в верхние слои атмосферы. В следующую секунду замки, удерживавшие весь преступный контингент пассажирского состава корабля на местах, с лязгом автоматически отщелкнулись, выпуская неконтролируемую криминогенною массу на свободу. О том, в чьих руках тотчас же оказалось управление кораблем, нет нужды уточнять – перевес ожидаемо перешел на сторону большинства, по большей части не обремененного раздумьями об отстаивании высоких моральных принципов и слепом следовании букве Закона. Тюремный транспорт, де-юре все еще подконтрольный Его Тени, де-факто живо превратился в эдакий мобильный плацдарм для претворения в жизнь местечкового идеологического переворота с последующим вооруженным захватом власти.
Стыковка прошла успешно, посадка выдалась вполне мягкой, законный экипаж корабля выпустили, как и подобает, в первую очередь, с почестями – ногами вперед. На этой радостной ноте, впрочем, торжество уголовщины как-то живо замялось нагрянувшими отрядами дронов. Заключенные, невпопад отстреливаясь, хаотично отмахиваясь разнокалиберным подручным хламом, под восторженные взвизгивания ошалелых от полномасштабного сбоя компьютерных голограмм местных законников бросились врассыпную. На счастье бегать Чез в свое время научился прилично, равно как и сумел усвоить одну простую истину, что геройство в этом мире никому нахрен не сдалось, и своя шкура – она как-то к косточкам ближе, греет лучше, и вообще эстетичнее, когда оная просто есть. Мигом смекнув, что ежели и уносить ноги, то не медля ни секунды, Уоллес драпанул с места не хуже ужаленного в задницу павиана, живо просачиваясь в норовящие захлопнуться двери. Едва ли он представлял, куда мчался, но мысли в этот момент сами собой волшебным образом из головы улетучились за ненадобностью – надо полагать, в целях общего неотягощения организма чужеродными субстанциями сомнительной полезности. Одно Уоллес, однако, пока бежал, осознал со всей ясностью: с этой ебнутой на весь энергосиловой каркас планетки следовало валить, и чем скорее – тем лучше.
Очередная дверь заблокировалась за спиной, отрезая все пути к отступлению. Чез обернулся – взгляду предстал протяженный проход, более всего напоминавший мост. Не утруждая себя построением догадок на предмет того, куда вел этот путь, беглый зек бросился напрямки. В просторном помещении, куда ворвался взмыленный от безостановочной беготни Чез, тем временем продолжал мирно трудиться местный чувак в идиотском костюме и с выражением пришибленного благоговения на лице. Костюм и полное отторжение от бреда насущного во всем поведении со всей очевидностью выдавали в названном субъекте увлеченного своей работой специалиста по биокоду. Не долго думая, Уоллес схватил первое, что попалось под руку. Импровизированное оружие оказалось самой заурядной монтировкой – инструментом едва ли незаменимым в работе персонала подобного профиля.
– Код доступа к бортовому компьютеру, – скороговоркой выпалил Чез, выставляя перед собой монтировку.
Биолог замер, картинно отвесив челюсть и выронив из рук какую-то скользкую дрянь. Дрянь тотчас же благоразумно отползла в сторону, оставляя за собой на полу бледно-желтый лоснящийся след.
– Ты оглох? Живо, я сказал!
Уоллес медленно, но верно начал выходить из себя – он терял драгоценное время с этим тормознутым утырком, но как бы то ни было без кода доступа корабль не сдвинется с места.[NIC]Chaz Wallace[/NIC][STA]Pirates could happen to anyone[/STA][AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/4/1/9/1419342/82250499.jpg[/AVA][SGN]Wake me up for breakfast, if I'm not dead. ©[/SGN]

Пока биолог старательно подбирал с пола челюсть, Уоллес повернул голову в сторону раздавшегося голоса и озадаченно покосился на его обладателя. Ошметки арестантских ремней на плечах и запястьях, взмыленная перекошенная физиономия и полуошалелый взгляд сходу выдавали в нем такого же почетного клиента самой стабильной во всей «Лиге 20 000» организации с жизнеутверждающим названием «Протеиновый банк». Угрозы, конечно, звучали сущим абсурдом, учитывая тот факт, что чувак явился угонять космическую летающую букашку голыми руками, которыми удастся, ну, разве что чисто физически открутить чужую балду при должной сноровке. На бедолагу в идиотском костюме, впрочем, емкая обрисовка возможных перспектив на ближайшие несколько минут подействовала безотказно. Каким-то чудом он наконец сумел наладить связь своего языка с собственным же речевым центром и выдать какой-то бессмысленный набор слов, из которого в общих чертах выходило, что без его заточенных под органические деформации мозгов парочке зеков отсюда не выбраться.
– Ну, так и хуле ты вылупился? – взвился Уоллес, нервно размахивая монтировкой. – Шевели штанами.
Схватив обезумевшего от страха биолога за шиворот, Чез грубо пихнул того вперед в направлении биомеханической капсулы, не преминув тут же коленом под зад придать ускорение. И когда, в конце концов, все трое оказались в «мухе», бывший шахтер почти нежно приобнял ценного заложника за плечи, приставив к ребрам последнего крючковатый конец монтировки.
– Если ты сейчас же не начнешь перебирать своими отмороженными щупальцами шустрее, я всажу эту штуку тебе в живот и выскребу нахрен всю твою вонючую требуху наружу, – промурлыкал он в самое ухо преданному служителю Его Тени, и без того уже готовому хоть сейчас же обделаться.
Спустя несколько секунд, биокапсула, бодро шелестя насекомыми крыльями, доставила их на платформу, смутно напоминавшую помесь жертвенного алтаря, пережившей зомби-апокалипсис вертолетной площадки и полости желудка какой-нибудь неведомой глубоководной монстроидной хуйни – в общем, на капитанский мостик высокотехнологичного космического корабля это циклопическое место походило в самую последнюю очередь.
Чез выбрался из капсулы, вытягивая за собой позеленевшего от страха биолога.
– Делай, что нужно, и поживее, а иначе… – он в сотый раз многозначительно потряс монтировкой, – я тебя предупредил.
Заключенные, все еще задерживаемые на этом гребаном планетоиде вынужденным ожиданием, нервно переминались с ноги на ногу, то и дело бросая раздраженные взгляды то друг на друга, то на бултыхавшегося в какой-то слизи биолога.
– Твою мать… – не выдержав, психанул Уоллес, замахиваясь своим незатейливым оружием, – да этот мудак издевается.
Мудак или, выражаясь яснее, вконец одуревший от страха биолог в ужасе вытаращился на занесенную над своей головой в угрожающей позиции железяку. Трясущиеся пальцы свело судорогой, органическая слизь под ними возмущенно булькнула – и в следующий миг яркий всполох рыжим энергетическим хвостом резанул по глазам, устремившись в сторону застывших в недоумении зеков. Отшатнувшись, Чез инстинктивно поднял руку, заслоняясь от световой вспышки, одновременно отмечая периферийным зрением, что его новоявленный товарищ по несчастью сделал то же самое. По ощущениям казалось, будто бы по телу ударили слабым зарядом электрического тока, но в остальном ничего не изменилось. Вот разве что заторможенного прихлебателя Его Тени и след простыл.
Встряхнув головой, Уоллес пару раз моргнул, изумленно уставившись на оставшегося уголовника.
– Это что, блядь, такое сейчас было?[NIC]Chaz Wallace[/NIC][STA]Pirates could happen to anyone[/STA][AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/4/1/9/1419342/82250499.jpg[/AVA][SGN]Wake me up for breakfast, if I'm not dead. ©[/SGN]

За время бодрого космического пиратства Уоллес нехило наловчился славно полировать морды, убедительно отжимать цельнотянутый навар, шустро отстреливаться и сноровисто выпускать кишки обидчикам подручными инструментами. За годы прилежного труда на рудниках на благо родной отчизны он научился качественно взрывать породу, добираясь до богатых рудоносных слоев, определять на глаз процентное соотношение вредных примесей и успешно ныкать добытое подальше от не в меру любопытных глаз и чужих загребущих ручонок. Но вот в чем Чез по-прежнему не смыслил ни черта – так это в космических кораблях. Нет, разумеется, ему хватало ума, чтобы разобраться, как заставить посудину взлететь, но на этом его познания в области высокотехнологичных летательных аппаратов, бороздящих необъятные просторы Вселенной, постыдно заканчивались. Однако тот монстр, в брюхо которого их доставила «муха», мог бы представиться кораблем лишь в самом горячечном бреду, а потому Уоллес безо всякой задней мысли подобно неразумному ребенку потянул шаловливые лапчонки к тому, о чем не имел ни малейшего представления. Мерцающая голограмма отпечатка ладони словно призывала до нее дотронуться, что Чез, всецело повинуясь обезьяньему инстинкту, и поспешил сделать в первую же очередь. И если бы внезапно переливчатая цифровая картинка обратилась, скажем, оголодавшей ящерицей Кластера, позарившейся на руку незадачливого заключенного, а заодно и его необремененную умными мыслями голову, Уоллеса бы тут уже не стояло. На счастье голограмма оказалась лишь голограммой, и оживила она вовсе не зубастую инопланетную фигню, а всего лишь корабль, который мозг меж тем по-прежнему отчаянно отказывался именовать таковым.
Тем не менее, несмотря на свою необразованность в плане идентификации отдельных единиц космического флота Его Тени, Чез все же имел смутное представление о загадочном пункте назначения всей той органической требухи, что так справно расфасовывалась по пакетам автоматикой протеинового банка. А еще в памяти то и дело всплывали разрозненные факты из истории полумифической войны с расой насекомых. При сложении этих двух затейливых умозаключений вывод напрашивался самый неутешительный… Хотя какой, к черту, вывод, когда эта мутировавшая хреноверть откликаясь на твое присутствие, беззастенчиво предлагала разъебошить в пыль ни много ни мало целую планету?
Взглянув на своего новоявленного напарника, Уоллес просиял, расплываясь в безумной улыбке буйнопомешанного.
– Эту! – радостно выпалил он, ни на секунду не задумываясь. – Круши блядский планетоид!
Чез едва ни подпрыгивал от внезапно привалившего по темечку счастья, уже предвкушая, как будет любоваться живописными пируэтами планетарных ошметков, мерно заполняющих Космос с медитативным безмолвием. Впрочем, запал живо увял, когда ровный механический голос корабля не замедлил откликнуться:
– Эта планета является членом Лиги 20 000. Мне не позволено ее уничтожать.
С лицом у Уоллеса тотчас же не задалось, впрочем, на то, чтобы смачно выматериться по этому поводу, у него не хватило то ли фантазии, то ли времени. Беглый зек лишь вопросительно взглянул на товарища по приговору и неуверенно полюбопытствовал:
– Ну, тогда валим?
К слову, куда конкретно валить, Чез представлял себе крайне размыто. В его собственном мозгу это направление определялось емким и безапелляционным «нахрен», однако точные координаты по-прежнему оставались загадкой. Более того, успев поднатореть в делах противоправных, он отнюдь не сбрасывал со счетов тот факт, что угон корабля подобного масштаба и весьма причудливых боевых возможностей незамеченным вряд ли останется. Однако и мериться причинными местами с Его Хреновейшей Тенью, продираясь на биомеханическом жуке сквозь глубочайшую жопу Вселенной, мечталось в самую последнюю очередь.[NIC]Chaz Wallace[/NIC][STA]Pirates could happen to anyone[/STA][AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/4/1/9/1419342/82250499.jpg[/AVA][SGN]Wake me up for breakfast, if I'm not dead. ©[/SGN]

Охренеть! Громадный межгалактический жук был умнее парочки беглых зеков. Если не умнее, то уж точно сдержаннее, тактичнее, рассудительнее и… таки нет, все же определенно умнее. Корабль не только шустро откликался на любую, даже обличенную в самую непотребную словесную форму, команду, но и предусмотрительно участливо раздавал советы своим незадачливым пилотам, что все никак не могли окончательно оправиться от культурного шока и совершенно бескультурно привалившего шанса убраться к чертям с этой ублюдочной планетки заигравшегося выродка с маниакальной склонностью к садистским развлечениям и прогрессирующей манией величия.
Ровный механический голос корабля невольно ввергал и без того не претендовавший на звание гениального мозг Уоллеса в когнитивный диссонанс, когда заторможенное сознание судорожно вопрошало у себя самого, а не обкурилось ли оно часом?
Встретившись с не менее офигевшим взглядом напарника, Чез, не найдя, как прокомментировать словоохотливость корабля, лишь молча пожал плечами, разведя руки в немом бессилии – мол, не смотри на меня, я в душе не ебу, что за хуйня здесь творится.
К слову, употребление приснопамятной этил-содержащей жидкости в персональном рейтинге сиюминутных желаний Уоллеса нынче постыдно влачилось где-то в хвосте безо всякого намека на установление рекордов. Мозг и без того отчаянно мечтал, чтобы неведомая чудо-трава поскорей отпустила.
Они наконец сдвинулись с места – бесшумно, без намека на даже минимальную вибрацию, вызванную соприкосновением наружной обшивки корабля с верхними слоями атмосферы. Чез тупо следил за плавно струящимся радужным потоком сквозь прозрачную сферу в органическом корпусе корабля, и мерно перетекающая медитативная картинка, а также осознание того незатейливого факта, что они наконец-то сматывают подальше от ебучего логова Его Тени – все это в совокупности действовало на организм расслабляюще, ровно до той поры, пока биомеханический жук все тем же бесстрастным голосом не заявил о своем желании подкрепиться. В прямом смысле.
Мозг Уоллеса нервно стукнулся о стенку черепной коробки и так же молча живо выпал в осадок. В сущности, не было ничего удивительного в том, что космический транспорт, время от времени требовал дозаправки и обыкновенно сигнализировал об этом каким-нибудь чахло мерцающим светодиодом на приборной панели или звуковым оповещением – чем-то вроде бесхитростного гудения, нехило ездившего по ушам и тем самым не позволяющего себя игнорировать. Однако вся загвоздка заключалась в том, что в брюхе этого гигантского органического жука никаких, нахрен, светодиодов не было и в помине, как не было и самой приборной панели и даже какого-нибудь расшатанного подобия кресла пилота – только две светящиеся голограммы, безразлично парящие в воздухе, какая-то органическая скользкая дрянь, сплошь облепившая стены, и пузырящееся море соплей в нескольких футах под ногами, в котором давеча благополучно сгинул бедолага, биолог.
– Да я бы и сам не прочь что-нибудь сожрать, – задумчиво произнес Чез, ни к кому конкретно не обращаясь, а просто озвучивая свои мысли.
– Моя органическая система способна вырабатывать пропитание, необходимое для нормального функционирования антропоморфных форм жизни. Выводные каналы подачи пищи расположены во второй камере переднего сегмента, слева от мостика, – без запинки отрапортовал корабль.
Из всего услышанного Чез понял только слово «мостик». С нескрываемым недоумением он глянул на напарника, и оба, не сговариваясь, поплелись плутать по кишкообразным проходам в попытке отыскать местную столовую.
Спустя несколько минут блужданий по эндодермальным лабиринтам внутренностей гигантского жука парочка неустанно офигевавших зеков тупо пялилась на две шишковатые кожистые сосиски, конвульсивно содрогавшиеся при всякой попытке корабля выдать хотя бы что-то мало-мальски похожее на пригодную к употреблению пищу. С пригодностью, однако, у Лексса явно не задалось. Упомянутые сосиски выплевывали лишь блевотного вида и не менее блевотного запаха куски загустевшей массы, более всего напоминавшей высохший клейстер, нежели хоть что-то отдаленно смахивавшее на еду.
Чез брезгливо окунул палец в очередную порцию блевонтина и опасливо понюхал.
– Что это, мать твою, за дрисня? Хочешь сказать, мы должны это есть? – возмутился он, вертясь на месте и судорожно соображая, обо что бы вытереть палец. Привычно об штаны не хотелось – уж больно нелицеприятное впечатление производила  эта студенистая дрянь.
– Непригодные для употребления в пищу останки взорванной ранее мною планеты вызвали нарушения в алгоритме функционирования моих внутренних систем, ввиду чего я не способен воспроизводить надлежащего качества пищу, необходимую для питания человеческих особей, – не замедлил доходчиво разъяснить корабль.
– Так хуле ж ты раньше молчал?
– Вы не спрашивали, – ответил Лексс все тем же ровным голосом.
– Прозреть да скукситься… – Чез страдальчески взглянул на товарища и уныло простонал:
– Мы же тут окочуримся от голода за пять световых лет.[NIC]Chaz Wallace[/NIC][STA]Pirates could happen to anyone[/STA][AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/4/1/9/1419342/82250499.jpg[/AVA][SGN]Wake me up for breakfast, if I'm not dead. ©[/SGN]

Насколько основательными могли бы стать потребности двух беглых зеков в том, чтобы задержаться на указанной межгалактическим жуком планете, Уоллес не знал. Не имел ни малейшего представления, равно как и о том, что именно являла собой выбранная первой точкой назначения планетка. Самому Чезу в данный момент было решительно насрать, куда и за каким бесом лететь – лишь бы подальше от гребаного Кластера с Его Хреновейшей Тенью и всей долбанутой Лигой 20 000 вместе взятой. И, судя по озвученному кораблем оставшемуся времени пути, отлетели они уже достаточно далеко. Правда, настолько ли достаточно, чтобы гарантированно не сделаться добычей космической паутины Его Тени?.. О точной степени развитости технического арсенала ублюдочного социопата в черном балахоне Уоллес осведомлен не был, но смутно догадывался, что силы двух беглых зеков и космического маньяка-потрошителя явно не равны. От невеселых мыслей о бренности бытия и при самом худшем раскладе собственной трагичной кончинушке отвлекал лишь голод, навязчивой идеей стучавший в башке. Вот она, животная первобытность человеческого мышления: стоит только выбраться из цепких лап смерти – и тут же разум переключается на примитивное чревоугодие. И хрен с ним, что выжил – главное не забыть вовремя пожрать.
От нескромных гастрономических запросов самого жука Уоллес аж невольно поперхнулся, подавившись собственными же слюнями.
– А не поплохеет ли, часом, от целой-то планеты? – чуть насмешливо поинтересовался бывший шахтер.
– Нет, еще один мой безымянный капитан, – раздался в ответ бесстрастный голос корабля. – Для надлежащего функционирования моих внутренних систем доля органической пищи в моем рационе должна составлять не менее 70%. В противном случае мой пищеварительный тракт испытывает нагрузку, ослабление которой требует больших энергетических затрат. В результате мне становится плохо, и я не в состоянии производить пищу для вас.
«Рацион…» «Пищеварительный тракт…» В голове Уоллеса крутились термины, когда-то знакомые еще из школьного курса биологии, но мозг наотрез отказывался состыковать услышанное с принципами работы любых мало-мальски известных человеку разновидностей летательных космических аппаратов, да и вообще с областью техники как таковой. Круче затейливых рассуждений об особенностях питания биомеханических межгалактических тварей было только это фееричное «плохо». Каким бы последним чайником Уоллес ни был в космических кораблях, он с уверенностью мог поклясться, что ни одно летающее корыто из тех, что ему довелось повидать за свою жизнь или хотя бы о котором посчастливилось услышать, не заявляло о своем самочувствии (если об оном вообще корректно было упоминать, когда речь заходила о технической исправности конкретной единицы летательного транспорта), используя для этого определения с ярко выраженной эмоциональной окраской. И если бы сейчас не в меру разговорчивый жук начал, скажем, сыпать отборнейшим матом в ответ на всякую новую исполненную идиотизма реплику незадачливых своих пилотов, Чез навряд ли бы сильно удивился. Но Лексс, очевидно, был кораблем слишком воспитанным, а посему о его соображениях относительно парочки двинутых уголовников последним было знать необязательно.
Мысли вертелись в голове заключенного, стучась одна о другую, а сам он тем временем продолжал тихо и в полный рост охреневать.
– Чез Уоллесс… – откликнулся зек в ответ на ненавязчивое напоминание корабля о необходимости как-то озвучить наименование своей тушки. – Достаточно просто Чез…
Вот, что значит криминальные элементы со стажем – никакого понятия об элементарных манерах. Хочешь узнать ближнего своего – познакомься с кораблем. Что характерно, именно кораблю первому и единственному среди этого космического паноптикума пришла светлая мысль в его центральную нервную систему, ежели таковая у него, конечно, имелась – а в этом Уоллес после всего увиденного и услышанного как раз совершенно не сомневался.
– Лексс?.. – подозрительно загадочно позвал горе-пират, глядя при этом на напарника и заговорщически ухмыляясь.
– Да, капитан Чез, – послушно отозвался корабль.
– А может, у тебя где-нибудь холодильничек с заначкой припрятан? Ну, на случай возникновения чрезвычайного положения.
– Если вы имеете в виду криогенные камеры, то они расположены в хвостовой части и предназначены для поддержания жизненно важных функций биологической оболочки органических форм жизни в состоянии анабиоза, – доходчиво разъяснил жук. – Моя конструкция не предполагает хранения резервного запаса продуктов. Я нуждаюсь в систематическом получении питательных веществ извне, и сейчас я очень голоден. Если я не поем, то не смогу удовлетворить ваши потребности в питании.
– Ладно-ладно, кончай нудеть, поняли уже, – нетерпеливо отмахнулся Уоллес, – будет тебе жратва. Но я бы все-таки поискал холодильник. – Последняя фраза была адресована уже Крайтону и представляла собой эдакое ненавязчивое предложение прошвырнуться по сопливым просторам с целью исследования склизких владений внутринасекомьей требухи на предмет обнаружения хотя бы чего-то съедобного. Предложение было воспринято товарищем по несчастью с ожидаемым воодушевлением, а потому живенько загрузившись в муху бывшие заключенные спустя несколько минут, бодро шелестя крылами, рассекали над морями слизи и мосточками кишок. 
Занимательные покатушки, однако, были прерваны посторонними звуками, что отчетливо слышались сквозь слои бесконечных органических мембран внутренностей корабля. И звуки эти не были похожи на привычное хлюпанье, потрескивание и характерное урчание изголодавшегося желудка, а больше смахивали на заунывные стоны. Молча переглянувшись и придя к выводу о необходимости выявления источника душераздирающих стенаний, заключенные, путаясь в нагромождении весьма сомнительного вида ворсистых отростков, оказались в длинном узком коридоре, по обе стороны которого в продолговатых нишах, обрамленных гладкими кожистыми перетяжками, гордо возлежа на постаментах, вдохновенно страдали о судьбинушке поломатой человеческие мозги.
– Опаньки, – радостно присвистнул Чез, плотоядно облизываясь, – что это у нас за интеллектуальный мясокомбинат нарисовался?[NIC]Chaz Wallace[/NIC][STA]Pirates could happen to anyone[/STA][AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/4/1/9/1419342/82250499.jpg[/AVA][SGN]Wake me up for breakfast, if I'm not dead. ©[/SGN]

С того момента, как биомеханическая муха доставила бывших зеков на борт точно такого же биомеханического, но значительно превышающего в масштабах монстра, по недоразумению прозванного космическим кораблем, в голову Чеза закралось смутное подозрение о том, что мироздание когда-то явно успело его нехило наебать, но сам он, вероятно, валялся в тот момент в бухом коматозе, отчего не сумел своевременно по достоинству оценить всю остроту нетипичных ощущений. В сознании с трудом укладывался тот факт, что некая единица боевого космического флота может являть собой живой разумный организм, бороздящий дальние галактики с немыслимой скоростью и поддерживающий собственную жизнеспособность путем поглощения в прямом смысле космических тел планетарного масштаба. Находясь на борту громадного межгалактического жука, по-прежнему сложно было осознать себя пассажиром или в конкретном случае даже больше – капитаном сей затейливой посудины. Вместо этого всякий раз при виде бесконечных органических перетяжек и лужиц слизи едва ли удавалось отделаться от навязчивого ощущения, что находишься в недрах пищеварительной системы некоего планетарного монстроида, а вовсе не в одном из технических отсеков космического судна.
О степени съедобности пленительно розовых извилистых хреновин Уоллес едва ли мог судить объективно, а потому в ответ на вопрос Крайтона лишь неопределенно пожал плечами и заговорщически ухмыльнулся, недвусмысленно покосившись на ровные рядочки мозгов. Мозги, в свою очередь, оказались сообразительными малыми – знать, пластиковые колбы фильтровали поступающую извне информацию много более справно нежели органическая черепная кость стандартной модификации. В приглушенном освещении извилинки покрылись испариной и заблестели в два раза ярче, тем самым тотчас же находя живой отклик в желудках парочки беглых зеков.
Игриво потряхивая оголодавшими мощами и насвистывая под нос непритязательный мотивчик, Чез направился прямиком к примостившейся поблизости стойке с каким-то там по счету образцом думающей требухи армии Божественных предков – неиссякаемого источника бессмысленного трепа и питательного протеина.
– Божественные прееедки, – издевательски нараспев передразнил Уоллес истерящие мозги, – настало время для ням-ням. Как насчет гуляшика?
Мозги тут же разом повысили уровень допустимых децибел. Раззадоренных голодом зеков это, впрочем, едва ли остановило от стойкого намерения проверить на практике свою гипотезу о съедобности двухтысячилетних с гаком останков.
   Раз, два, три, я – доктор, Ти Би Бо.
   А что у нас внутри, ну-ка?!
Чез радостно приплясывал, варварски отдирая пластиковую крышку, защищающую говорящий кусок Божественной Тени от бесноватых и неприлично исходящих на слюну бывших клиентов Протеинового банка. Зажав в пятерне голосящий ошметок плоти, Уоллес поднял тот на уровень глаз, прищурился, старательно выискивая изъяны, понюхал, пощекотал слипшиеся извилинки пальцем – мозг при этом возмущенно поежился. Угощеньице производило впечатление неважнецкое: на ощупь оказалось какое-то противно липкое, в руке подозрительно дрыгалось да и пахло так себе – словом, оторви и выбрось. Уоллес брезгливо скривил моську, придирчиво оглядывая полудохлый орган с явно завышенным самомнением.
   Четыре, пять, шесть,
   И ты внутри такой же
   Как и все.
   Фу!!! Скука!
Чез оглянулся на напарника: тот что-то увлеченно изучал под крышкой пластикового мозгоконтейнера, попутно вступая в бесхитростный диалог с не в меру говорливыми мозгами. Лексс все так же бесшумно мчал сквозь просторы Вселенной, держа курс на планету с текилой, желудок в животе распевал лиричные рулады о тяжкой доле голодающих, и на фоне всего этого космического паноптикума истошно подвывали Божественные предки.
Горе-пират беспечно пожал плечами, глуповато ухмыльнулся и, недолго думая, решил попробовать древний комок нервов на зуб – в тот же миг мозг заверещал, точно поджаренный, напряженно задергавшись в руке бывшего уголовника. Стоило только первому ошметку не первой свежести плоти упасть на язык – как Чез тут же выплюнул обслюнявленный сгусток недожеванных извилин, попутно отшвыривая подальше и остальной надгрызенный мозг.
– Фу, блядь, слизь!! Гребаная сопливая слизь! – истерично завизжал Уоллес, кривя рожу и лихорадочно рыская глазами по сторонам в попытке отыскать, обо что бы вытереть руки. Не найдя подходящего объекта, Чез с досады принялся крушить близлежащих и одуревших от такой наглости Божественных предков. Сложно сказать навскидку, сколько трепливых мозгов рисковало такими темпами пасть жертвами неудержимой ярости за поруганные вкусовые рецепторы беглого заключенного, но резню внезапно прервал как всегда ровный механический голос корабля, известивший о скором прибытии в пункт назначения.
[NIC]Chaz Wallace[/NIC][STA]Pirates could happen to anyone[/STA][AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/4/1/9/1419342/82250499.jpg[/AVA][SGN]Wake me up for breakfast, if I'm not dead. ©[/SGN]