[AVA]http://s2.uploads.ru/f0FbP.jpg[/AVA]Остров погрузился в полуденную жару. На пляже тихо шелестели пальмы, море все так же плескалось о песчаный берег - зато в гамаке теперь растянулось тельце повнушительней рыжего кота. Апоп свесил руки на сторону и щурился, разглядывая солнце, прежде его взгляду недоступное. По слепящему диску бежал дразнящий черный ободок, скромно намекая, что природа не терпит монизма. Как там поживает старик Ра, не вымер еще, уподобившись своим драгоценнейшим фараонам? А Осирис, хитрый лис, спихнувший труды на отпрыска и воцарившийся на задворках империи, чтобы было, куда делать ноги от арабов? С Апопом они не передрались лишь потому, что тому было, на кого отвлечься. Солнцу нужны пятна; Апоп не возражал. Ему сейчас было на редкость пофигистично. Если бы ему было доступно понимание, что есть ностальгия, он бы, возможно, согласился, что предается именно ей. Змей лениво перебирал картинки прошлого и складывал их, словно веер, одну на одну - однообразное к однообразному. Сейчас они для него не отличались от каракальих снов, только героями были не звездный ацтек и броский египтянин, выдающиеся теоретики и практики разрушения, а личности гораздо более прозаичные. Поразительно, как помешанные на нормах и бюрократии египтяне сумели породить им в компанию феерически хаотичных чудищ.   

Солнце вдруг стало черным: человеческий глаз запротестовал против избытка света, и Апоп ощутил себя змеем, поджидающим гостей, притаившимся у ворот Дуата, пригасившим подземное пламя. Вот барка, в ней толпа, еще не видно Ра, но Апоп уже потерял терпение и разинул пасть. По чешуе заскрежетал металл, побежали искры... Воспоминания были отменного качества и ничуть не испортились за долгие века хранения. Память с готовностью подпихнула ауры обидчиков, и первым среди них нарисовался Сет, такой бодрый и свежий, будто виделись сегодня. Апоп попытался удивиться, но было некогда. Нужно было живо сводить счеты.

- Ну, Сетушка, ну держись, собака ты египетская! - бывший кот дернулся и чуть не запутался в гамаке, но кошачьего в нем уже оставалось немного. Победив преграду, он ринулся к дому, как заправский человек. Но чем ближе он подходил, тем медленней шел, а завидев Тескатлипоку, и вовсе остановился. Яростный порыв становился все тише и тише, пока Апо не осознал - вот прямо сейчас ему хочется не сводить счеты, не кусаться, не шипеть, мстить или требовать удовлетворения. Ему хотелось, чтобы его погладили. Мягкий, бархатный бок под рукой тоже бы не помешал. И Сет, который внезапно - и невовремя - появился перед Апопом, лишь усугубил душевный разлад дракона. Именно потому десять минут спустя Апоп стоял не под солнцем Лансароте, а в глубокой темноте, пронизанной пением насекомых. На фоне светлеющего неба угадывались очертания далеких конусов.

- И кто позволил разливать озеро у самых пирамид, - пробормотал Апоп, имевший о часовых поясах представление весьма смутное. Но даже он понимал, что на Египет этот влажный лес никоим образом не походил. Пахло зеленью, вокруг вились потревоженные мотыльки. Они касались Апопа крыльями, бились у лица, зверели, мешали, донимали. Апоп махнул рукой, прикрыл лоб, безуспешно пытаясь отогнать невесомых паразитов. И понял, что возвращает себе то, что у него давно отняли - свою родную, естественную форму. Он резко сжал челюсти, заглатывая присыпанную серой пыльцой добычу, по-змеиному бесшумно углубился в туго переплетенную зелень и шлепнулся в воду с выступающей над озером ветки. 

Хаос, враг всякого порядка. Внезапная буря, пожирающий огонь, река, разлившаяся в кровавом наводнении - это все он. Трупы возвышаются горами над пирамидами, враги стонут и кричат о пощаде. Его видели таким тысячи египтян, его боялись сильнее, чем иноземных захватчиков. Его именем пугали преступников. Апоп плыл по озеру, не ведавшему хозяина. В горах посветлело, у берегов зашевелились хайкеры, не зная, что Атитлан стал Подземным Нилом. Сумеречно-золотой питон на мелководье привлек внимание: щелкнул фотоаппарат, из карманов повытаскивались айфоны. Апоп на технику не смотрел. Он видел Ра, видел Гора - он наконец-то мог их раздавить вместе с ладьей, гарпунами и копьями. Он видел Сета, который не был Сетом. Но мог отплатить за все сполна.

[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/35/95274485.6/0_e248e_dcb76416_orig[/AVA]Гватемальская ночь стремительно поглощала пространство, опускаясь на землю тяжелой бархатной чернотой. Темнота смешивала краски, приглушала звуки, убаюкивала сознание и вместе с тем обостряла все ощущения, заставляя чувствовать окружающий мир совсем по-другому, смотреть на привычные вещи с необычного ракурса. Вслушиваясь в тишину, Лоовит без труда различала многообразие наполнявших воздух разнотональных шумов. Деревья перешептывались друг с дружкой раскидистыми кронами, лезли ветвями в раскрытое окно; где-то в стороне умиротворяюще колыхалась водная гладь озера, а прямо под ухом залетевший на свет мотылек рвано бился крыльями в приоткрытую створку окна. Южная тропическая ночь голосила незатихающим треском сверчков, где-то далеко изредка вскрикивала сова, мелкие грызуны, всполошившиеся с заходом солнца, сновали в опавшей листве – джунгли не затихали ни на секунду. Чего эта ночь была лишена – так это пьяного гомона, пронзительного звона бьющегося стекла и глухого тарахтения работающих на последнем издыхании автомобильных двигателей.
Индейская богиня не успела мысленно до конца перечислить все отличия окружавшей ее нынешней обстановки от той отчетливо въевшейся в память американской клоаки, которую девушка не так давно старательно выжигала, будто бы желая и вовсе стереть с лица земли порочное место, вытравить даже всякое свидетельство о нем из собственного сознания. Вот только забыть жизнь человеческую оказалось куда сложнее, чем божественную. Сон пришел незаметно, заглушая в голове неугомонный внутренний голос.  Лоовит открыла глаза, когда земля еще находилась под покровом предрассветных сумерек. Девушка спустилась вниз. Отчего-то она не удивилась, когда нашла майя в неизменной компании пятнистого кота. Мягко коснувшись плеча индейца, Лоовит молча подошла ближе, обнимая Кавиля со спины.
– Если спать ты все равно не собираешься, давай пройдемся, – с улыбкой предложила она. – Не каждый день удается встречать рассвет.
Майя не пришлось долго уговаривать – и вскоре индейские боги в сопровождении большого пятнистого ягуара уже неспешно гуляли, наслаждаясь такой недолгой утренней прохладой и удивительным временем суток, когда ночная возня тысяч прячущихся от глаз живых существ затихала, постепенно сменяясь шумным щебетанием просыпающихся птиц. Восходящее солнце подсвечивало листву, рассыпая разноцветные искры по зеркальному, еще не тронутому ветром полотну озера.
Идиллию потревожило пришедшее извне ощущение чужого определенно нечеловеческого присутствия поблизости. А вслед за ним не заставило себя ждать и предчувствие только что отнятой жизни. Девушка перевела напряженный взгляд на индейца. По своей природе она была миролюбивым божеством, чужая смерть не приносила ей ни радости, ни удовлетворения. Скорее, напротив – печалила, невольно вынуждая с досадой вспоминать, что жестокость тоже свойственна людям, ведь именно они вложили эту гиблую скверну в сущность наделенных силой богов.
Богиня ничего не ответила на констатацию Кавилем очевидного факта и двинулась следом за майя, чтобы вскоре увидеть, как змея пытается заглотить только что убитую жертву. Лоовит остановилась, не отводя взгляда от разворачивавшегося смертельного действа, коснулась пальцами руки Кавиля – в ту же секунду сознание обожгло вспышкой пугающих образов – чужих, но будто бы когда-то виденных ею воспоминаний. Девушка пару раз моргнула, отгоняя непрошенное наваждение.
В существе чувствовалось что-то родственное и вместе с тем решительно противоположное: будто рептилия, отловившая себе сытный завтрак, олицетворяла собой все то, что сама индейская богиня наотрез отвергала.
– Ты уверен, что с этим нужно что-нибудь делать? – шепнула Лоовит Кавилю, поравнявшись с индейцем и все так же глядя сверху вниз на змею. – Не лучше ли его просто оставить?

[AVA]http://s7.uploads.ru/UAMLg.jpg[/AVA]Закрытое пространство позволяло видеть сны, в которых не было места мрачным отголоскам прошлого. Этот дом не рождал беспокойства и не заставлял защищаться от чужого присутствия. И в то же время посторонние ощущения проникали даже сквозь сонное оцепенение, напоминая, что Апоп встретил незнакомцев и так и не узнал о них ничего, кроме запаха их энергетики. Тяжесть в желудке препятствовала высшим потребностям и требовала провалиться обратно в сон, Апоп пошевелился, недовольный собственным состоянием, сбросил с себя ненужную сонливость - и резко сел, опираясь на руки. Так излишняя сытость не мешала, а движения ничем больше не сдерживались.

Но Апоп все равно медлил подняться. Прежде чем вернуть себе давнюю, едва ли не забытую змеиную форму, он заботился не о сне или завтраке. Он намеревался вернуться туда, откуда когда-то пришел. И попытка провалилась. Помешали Апопу не смутные представления об устройстве современного мира, он помнил все вплоть до цвета песков в свете восходящей луны и запаха ила в зарослях папируса. Проблема была в другом, и вывод был мрачным, как покинутый Дуат: того места, куда он направлялся, уже не было на свете. Оно было занято кем-то другим, тем, кто не видел в пустынных ночах смертельного проклятья и кто не взывал к глубинной сущности Апопа. Бездушная, засушливая, стылая территория. И Сет об этом знал, когда превращал змея в комок шерсти о четырех ногах и забирал с собой в смешной, застроенный под завязку человеческий город.

Апоп устало потер глаза, но его усталость не имела ничего общего с физическим состоянием. Тело слушалось прекрасно и ничем не напоминало тот мешок с костями, который он таскал на себе первые часы в человеческом облике. Апоп прихватил покрывало, припоминая, что одежда Сета оставалась далеко за стенами этого дома, и двинулся туда, где угадывалось божественное присутствие. Брел он медленно, словно, прежде чем рваться на встречу, стремился понять, что из себя представляют обитающие здесь бессмертные существа. Зрение давало совсем иную картину мира, стены наощупь и пол под ногами рассказывали иную историю, чем те, которыми запасался каракал. И наконец - внезапно - взгляд уперся в того, кто оказал Апопу гостеприимство.

Это была первая возможность рассмотреть хозяина. Прежде Апоп мог лишь чувствовать тепло, перед которым не смог устоять змеиный организм, да оценить ауру, и теперь он жадно разглядывал стоящего перед ним в человеческом обличье бога. Однако эмоции Апопа больше не были так концентрированы, как прежде, и, проходя сквозь призму человеческого рассудка, распадались на десяток составляющих, среди которых нашлась и опасливость. Вспоминать жаркое приветствие Тескатлипоки, имевшее место парой дней ранее, явно не стоило. Как ни крути, а Апоп был заявившимся незваным гостем и совсем не был уверен в теплом приеме. 

- Это твое озеро? - живо поинтересовался он, кивая за окно. - Я...

Отчетливо припомнилось гадское ощущение Подземного Нила. Блин же. Взгляд забегал, не зная, на чем остановиться, и наконец вернулся к богу. 

- Я там похозяйничал. По ошибке, - сообщил Апо. Интонация отдавала легкой растерянностью.

Отредактировано Apophis (14.09.2015 13:46)

[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/35/95274485.6/0_e248e_dcb76416_orig[/AVA]Развалившийся на диване Балам, устроив пятнистую голову на коленях у индейской богини, забавно шевелил мохнатыми ушами, когда пальцы Лоовит касались мягкого меха. Казалось, ягуар почти успокоился и лишь изредка все еще нервно подергивал хвостом, когда боги вновь задавались вопросами относительно их новоявленного постояльца божественного происхождения и крайне неоднозначной наружности. В какой-то момент ощущение незнакомой ауры чужого звериного божества вроде бы сделалось сильнее, и, будто бы в подтверждение невнятной догадки, пятнистый майя на коленях богини, навострил уши и повернул голову в направлении двери. Лоовит последовала примеру кота, с немалым удивлением обнаружив показавшегося в дверном проеме юношу, что был, очевидно, преобразившейся версией увесистого змееныша, коего индейские боги давеча приволокли в дом. На родство с бесхозной и изголодавшейся змеей недвусмысленно указывало неосязаемое ощущение той самой энергетики, коей девушка успела проникнуться, пока удерживала у себя на плече немаленький чешуйчатый хвост, а еще пестрое покрывало, ранее наброшенное на диван а теперь кое-как обмотанное вокруг загадочного гостя.
К слову, гость с того момента, когда Лоовит видела его в последний раз, ощутимо преобразился. Придерживая и успокаивающе поглаживая ягуара, богиня смерила юношу заинтересованным взглядом и улыбнулась, затем мельком глянула на Кавиля. На лице майя отпечаталось такое забавное выражение удивления напополам с разочарованием, что девушка почти прониклась невысказанной печалью майяского бога по его не увенчавшейся успехом затее поселить в доме еще одно звериное божество. Впрочем, возникшее было сочувствие в душе самой Лоовит надолго не задержалось.
Потревожив Балама, она поднялась с дивана, подошла к Кавилю и коснулась его плеча, несильно сжав пальцы.
– Если уж ты решил, что лучше было забрать его с собой, нежели оставить мирно доедать честно заработанный завтрак, – вкрадчиво проговорила индейская богиня, – тебе не кажется, что теперь устраивать допрос с пристрастием человеку в покрывале немного невежливо? Пусть даже он и не человек, – с усмешкой добавила она.
Не дожидаясь ответа, Лоовит подошла к юноше, приветливо улыбаясь, и ловко сцапала его за запястье, про себя отмечая и невольно умиляясь непривычной растерянности, столь несвойственной большинству виденных ею прежде представителей мужского пола.
– Мы с большим интересом послушаем твою историю, но сперва, – она многозначительно покосилась на цветастое покрывало, – коль скоро ты больше не змея, давай подыщем тебе что-нибудь более подходящее.
Лоовит еще раз улыбнулась их гостю и добавила:
– Сейчас вернусь.
Спустя пару минут девушка действительно вернулась со стопочкой аккуратно сложенной майяской национальной одежды непритязательного пижамного покроя в вырвиглазную полосочку. Поравнявшись с юношей в покрывале, она с наигранной торжественностью вручила тому цветастое барахло, доверительно сообщив:
– Мне кажется, тебе очень пойдет. Со смуглой кожей и темными волосами яркие цвета смотрятся особенно эффектно.
Заговорщически ухмыльнувшись, Лоовит подошла к Кавилю, а обернувшись к их пока еще безымянному гостю и заметив невысказанное недоумение на его лице, пояснила:
– Мы подождем тебя здесь.

[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/35/95274485.6/0_e248e_dcb76416_orig[/AVA]Искоса взглянув на майяского бога Лоовит, однако, воздержалась от комментариев относительно подробностей его сущности, а перед мысленным взором между тем на секунду живо промелькнула картинка беснующегося клыкастого чудовища, творившего с мирными жителями местного городка зверства куда похлеще недавней трапезы этого залетного золотистого змееныша. Девушка живо отогнала из головы непрошенные образы – она не была уверена, что хотела обсуждать с индейцем тот случай. В конце концов, какое дело ей было до чужой сущности, если эти сомнительные особенности не отражались на ней самой?
Лоовит не могла ручаться за собственное понимание того, о чем говорил Кавиль, упоминая состояние ауры их гостя. Сама она едва ли чувствовала в ней какие-то изъяны. Для нее Апоп был просто еще одним божеством, чужим божеством – как и все, кто ее окружал. Ее собственная божественная аура еще недавно не давала о себе знать даже ей самой, так как же она могла судить о целостности и нормальности других? Сейчас при виде обряженного в цветные майяские тряпки юноши ее скорее подивило его чудесное перевоплощение, нежели собственно ощущение его божественности. И хотя в какой-то мере она успела уложить в своей голове, что боги способны иметь не только человеческое лицо – отличным доказательством этого служил пятнистый Балам, – ей не доводилось прежде наблюдать, как они в буквальном смысле меняют физическую оболочку.
Что же касается происхождения необычного боженьки, ни одно из озвученных наименований его родины Лоовит не было знакомо. Лишь по описанию она догадалась, что речь идет о Египте. Разумеется, самой ей не доводилось бывать в столь далеких краях, а с ее образом жизни в бытность человеческую не шибко-то просыпалась тяга к знаниям, но телевизор смотрели даже шлюхи, так что какие-то логические цепочки выстраивались в сознании сами собой.
Девушка подошла к их пребывавшему в очевидном смятении гостю, опустилась на корточки рядом, мягко коснулась плеча юноши и улыбнулась.
– Кавиль меня не представил, – пояснила она, обращаясь к Апопу, – мое имя Лоовит. На самом деле длиннее, но выговаривать слишком сложно. Моя родина находится отсюда далеко на Севере, и здешняя земля для меня тоже в некотором роде открытие.
Она не стала уточнять, ни то, как и при каких обстоятельствах сама появилась в доме майяского бога, ни то, почему находится здесь до сих пор – вряд ли египтянину, очутившемуся, к своему удивлению, не весть где, была нужна подобная информация.
– Скажу честно, – доверительно сообщила девушка, – до знатока по части божественных способностей мне очень далеко, но перемещение в пространстве я кое-как освоила.
Она лукаво ухмыльнулась и продолжила:
– Как же ты попал сюда, если не думал об этом месте? И где на самом деле хотел оказаться?