Фарш невозможно провернуть назад. Но Таурт решила попытаться.
Для исполнения плана ей нужны были только две вещи: бутылка вина и билет на самолет.

Отпуск в Аргентине проходил чудесно, пока древнюю богиню не пригласили на свидание. Мальчик был мил, целовал руки и очаровательно не выговаривал букву «р». Таурт взяла с собой нож. Он, как оказалось, тоже.
Ей всегда не везло с мужчинами, и первый муж тому подтверждение. Свидание могло бы пройти удачно, не начни этот фанатик размахивать ножом перед носом богини, неся какую-то ересь про своего бога, о котором Таурт даже не слышала. Когда она, матерясь на неадекватных самцов, отстирывала испорченную чужой кровью блузку в холодной воде, к ней в номер явился и сам местный божок. Он доступно объяснил злющей женщине, что один египтянин уже нарвался, и что второго предупреждения не будет. Взгляд исподлобья на Муэрту не действовал, а избивать малознакомого бога мокрой блузкой Таурт не рискнула. Хотя гнать бы его ссаными тряпками до самой двери…
Она надела траур. Она купила две бутылки вина. Одну выпила сама, чокаясь с зеркалом и жалуясь ему на нелегкую женскую судьбу. Дама из зазеркалья сочувственно кивала и поддакивала. Вторая бутылка, в обход всех таможенных правил, отправилась вместе с ней на Канарские острова.
Конечно, Сет не мог просто спокойно жить в мире. Песчаный бог, бог иссушающей бесплодной пустыни, он не мог не разрушать все, что его окружало. Такова была его природа. А когда объекты для разрушения заканчивались, он с тем же успехом ломал собственную жизнь. Так что следующий его идиотский шаг был очевиден даже младенцу. Таурт ни за что не поверила бы, что он не соберется на великую месть Муэрте. Она понимала, что эта великая месть не продлится столь же долго, как его бесконечные сражения с Гором. И что на этот раз победителем будет более молодой, сильный и трезвомыслящий бог. Некоторые совершенно не умеют учиться на своих ошибках. Это было так глупо, так смешно, так самоубийственно – одним словом, вполне в духе Сета.
Эти очаровательные черты характера бывшего мужа давали ей шанс. Невозможно переписать прошлое, но изменить будущее ей было вполне под силу. Таурт должна была попытаться остановить Сутеха. Хотя бы на этот раз сделать всё правильно, без лживых обещаний, предательства и, как эпилога –  смерти.

Она вдавила кнопку звонка. Затем еще раз, чуть дольше. Замерла, прислушиваясь к шагам за дверью. За пять тысячелетий изменился весь мир. Материки исказили свои очертания, с лица земли стерлись целые цивилизации и появились новые – боги, люди, страны. Не изменилась походка Сета. Шаги сменились тишиной, видимо, хозяин квартиры понял, кто находится по ту сторону, и теперь наспех продумывал пути отступления.
Женщина прислонилась лицом к холодному металлу и прошептала:
–  Не стой столбом. Если ты не откроешь, то я прикинусь гиппопотамом и снесу эту ржавую железку вместе со стеной и с тобой за компанию. Ты же знаешь, мне это по силам.
Богиня шагнула назад. Послышался щелчок замка.
–  Привет, дорогой, –  Таурт подняла траурную вуаль и призывно покачала бутылкой вина. – Ходят слухи, что ты умер. Снова. За это стоит выпить.

– Спасибо, любовь моя. Я старалась, – одними губами улыбнулась Таурт и прошла в дом, скинув с плеч бесполезную в жарком климате накидку. – А вот ты выглядишь столь же кошмарно, как и в нашу последнюю встречу. Жизнь плохо на тебя влияет. Смерть, впрочем, не многим лучше.
Богиня последовала следом за бывшим мужем, про себя отметив, что разливать вино по бокалам он ей все-таки не позволил, видимо, вспомнив о дурной привычке подкладывать туда яд. Как оскорбительно и пошло, даже в мыслях допускать, что Таурт будет повторять свои ошибки. Из них двоих она умела учиться, а он… он был Сетом, что, в принципе, объясняло все.
– Ну, конечно же, – богиня аккуратно пригубила вино. Этого оказалось мало, пришлось оставить в прошлом свои манеры и последовать примеру Сутеха. С легким звоном опустевший бокал опустился на стойку. На дураков не обижаются, на бывших мужей – тем более. И все-таки его слова задели за живое. – Я не видела тебя пять тысяч лет. И, разумеется, за это время придумала более пяти тысяч способов, которыми можно тебя убить. Не будь идиотом, Сет. В мире и без меня полно тех, кому твоя очередная безвременная кончина будет только на руку. Если провести аналогию с классикой, то ты – как Кенни. Только в финале никто не кричит «Сволочи!».
Таурт облокотилась на стойку и, подперев лицо руками, внимательно изучила супруга. На первый взгляд казалось, что он не изменился, но глаза говорили об ином. Богиня боялась, что не увидит в них ничего, кроме бесконечного безумия, на грани которого пустынный балансировал всю свою жизнь, и что этот дружеский визит с самого начала обречен на провал. Ей повезло. Он сильно постарел и, определенно находился в состоянии средней паршивости, но пока еще окончательно не поехал крышей, несмотря на все свои старания.
– Я скучала по тебе, – честно призналась женщина, скрыв за этой фразой все слова, непроизнесенные за тысячи лет. – По тому, как ты прячешься за иронией и сарказмом, по твоему безрассудству, которое всегда ходило рука об руку с идиотизмом. И по этой усмешке тоже.
Она протянула руку, прикоснувшись к щеке Сета, словно не веря, что действительно находится с ним в одном помещении. Жизнь, в сущности, выходила смешная. Так долго, с таким настырным и тупым упорством пытаться противостоять вселенскому злу, роль которого так блестяще исполнял Сет, и все для того, чтобы спустя века обнаружить, что он, возможно, единственный из всех живых существ, по чьему обществу Таурт действительно могла скучать. Богиня вновь наполнила бокалы и улыбнулась.
– Знаешь, когда-то я пообещала человеку… Очень хорошему человеку, что больше никогда не буду искать встречи с тобой. Что ты – то еще говно, от которого ради своего же блага и блага народа, нужно держаться подальше. И я верила, что так оно и будет, во веки веков и до скончания времен.
Она сделала паузу, отпила вина и поморщилась. Времена не кончились, зато изменились. Люди, которых она должна была защищать, превратились в пыль и песок. Всё, в конечном итоге, становится песком. Как и утратившее силу обещание, как и врожденная божественная гордость, мешающая Таурт неожиданно нагрянуть в гости двумя столетиями раньше. Возможно, тогда она могла бы сделать Сета сильнее. Сейчас уже нет.
– Так что я не буду здесь задерживаться, это было бы весьма невежливо по отношению к нему. Ты волен делать что угодно и как угодно, но позволь попросить тебя об одном: не убивай Муэрту. Или не делай это в одиночку, выглядишь для таких свершений слишком паршиво. Хотя козёл он, конечно редкостный.
Богиня усмехнулась.
– Чёрт возьми, я бы и сама его убила, но, боюсь, для этого сначала придется выйти за него замуж, а у меня для подобных авантюр возраст уже не тот.

Могла ли она заглянуть в гости раньше? Конечно, могла. Таурт вообще отличалась удивительным всемогуществом. После падения Египта она всегда делала только то, чего ей хотелось. Другое дело, что с каждым прожитым годом хотелось все меньшего. Старая игра закончилась. Начать новую не хватало храбрости.
Она сказала бы Сету, что девочки не звонят первыми. Что, бывало, она целыми днями смотрела в небо, ожидая первых признаков песчаной бури, хотя и знала, что обычно буря – это просто буря, и ничего большего. Что она ждала его, веря, что в его убитый всеми видами наркотических средств мозг, рано или поздно забредёт мысль о бывшей жене. Зря, как оказалось, верила. Но говорить обо всём было нелепо. Таурт всегда знала, что ведет игру в одни ворота. Причем ворота эти были защищены бетонной стеной, колючей проволокой под напряжением, а сверху сидел крошечный часовой с базукой, который расстреливал всех, кто подбирался слишком близко к опасной зоне.
Упоминать аргентуйского кретина тоже не стоило. Просто потому что никакой третий, даже в виде бесплотной тени, появившейся из слов, ей не был нужен. Но не сдержалась, о чем в следующую секунду пожалела. Мысли Сета, шедшие, как ей казалось, в каком-то уникальном, одному ему известном русле, резко переметнулись на основную проблему месяца. Что ж, у божественной четы никогда не получалось просто спокойно выпить и поговорить. Один из них обязательно всё портил. И в этой стабильности тоже крылась своя горькая ирония.
– Сет, не притворяйся, что тебе есть до всего этого дело, – богиня рассмеялась бездушным смехом, в котором не было ни грамма веселья. – Не произошло ничего страшного, мы просто поговорили. Один из его людей оказался ужасным кавалером.
Она сделала долгую паузу, посмотрела мужу в глаза и честно добавила:
– Я его убила.
От некоторых дурных привычек очень сложно избавиться. Особенно, если даже не пытаешься.
– В какой-то степени я даже благодарна сеньору. Сам того не желая, он привел меня к тебе. И ты жив, и всё хорошо.
В последнее время фраза «всё хорошо» стала синонимом фразе «хуже не бывает». Однако этот раз стал исключением. Напряжение, в котором богиня находилась с того самого момента, как обнаружила у себя в номере вредоносное белобрысое существо, исчезло, стоило только Сету нарушить дистанцию. Он подошел слишком близко, чтобы у Таурт оставались шансы притворяться безразличной, заглянувшей случайно, просто потому что рядом проходила.
Плотину прорвало. Плюнув на последний писк благоразумия о том, что нужно держать лицо и придерживаться веками привитых манер, богиня обняла бывшего супруга, прижавшись к нему всем телом. Уткнувшись лицом в плечо, она зашептала, глотая слова пополам со злыми слезами:
– Я так беспокоилась о тебе, паршивец. Боялась ехать сюда, боялась, что не найду тебя в этом мире, что ты вновь исчезнешь – на год, на десять, на сто, навсегда? И что Земля не перестанет вращаться, а человечество продолжит свою повседневную жизнь. Никогда не смей больше умирать, понял? Я хочу просыпаться и знать, что ты там, где-то среди семи миллиардов людей, ужираешься наркотой, расчленяешь божков на пирамидах, ломаешь исторические памятники, ну, чем ты там ещё обычно занимаешься? Я хочу читать сводку новостей и думать, что когда-то я знала этого парня, которому хватило смелости не сдаться и начать новую игру.
Замах был неудобным, но стукнуть пустынного кулаком по хребту все же получилось.
– Сволочь ты, Сет. Ненавижу тебя. Ненавидела и всегда буду ненавидеть.
Да, для того, чтобы это сказать, стоило преодолеть полмира, опоздав домой к ужину. Действительно стоило.