mysterium magnum |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » mysterium magnum » Завершенные эпизоды » (25.03.2014) keep calm and play shaman drum
МИРЫ ЛАВКРАФТА
проклятый фараон, колдун, сновидец, жрица Януса
Вэй Шень, 36 лет, археолог-египтолог, огранщик камней, заложник террориста
Время действия: 25 марта 2014 года, сразу после (25.03.2015) Cacao for breakfast and death in the afternoon.
Участники: Вакан Танка, Тескатлипока, Шочикецаль.
Место событий: дремучее безлюдное захолустье в Небраске, США.
Описание: Тескатлипока искал целителя, и он его даже нашел.
[NIC]Wakan Tanka[/NIC][STA]wind[/STA][AVA]http://firepic.org/images/2015-05/06/pwionxq07vzb.jpg[/AVA][SGN]No one can survive becoming a legend.[/SGN]
Отредактировано K'awiil (10.05.2015 19:31)
МИРЫ ЛАВКРАФТА
проклятый фараон, колдун, сновидец, жрица Януса
Вэй Шень, 36 лет, археолог-египтолог, огранщик камней, заложник террориста
- … а потом Койот ухватился за звезду, и та помчалась в небесные просторы! – индеец порывисто вскинул руки и замер. Никто не пошевелился, а во взглядах двух мужчин в униформе судебных приставов с шипением таяли остатки терпения.
Цивилизация, по мнению великого отца лакота, наградила людей слепотой. Если бы эти двое джентльменов, что пожаловали в его скромную обитель стрясти с него старые долги (кои сам лакота долгами само собой не считал) сумели бы отказаться от засахаренных пончиков в промасленных коробках, нудного просмотра бестолковейшей в мире игры с мячом и палкой, невыносимо скучных разговоров об именуемой политикой возне, где одни усиленно гадили другим, за пинтой отвратного пойла и променяли дома-картонки на один из немногих оставшихся незагаженных клочков земли, возможно, они разглядели бы, как серебристую полоску млечного пути расчертила длиннохвостая звезда, а в густой тени зарослей можжевельника завозился трехногий хитрый койот, которого когда-то подвели чрезмерные любопытство и самоуверенность. Но эти люди родились со слепотой сердца и глухотой разума.
Индеец медленно повернул голову, не двигаясь сам. На него в упор смотрели два чучела государственной системы. Он поморщился, текучим движением быстро оказался напротив человека, представившимся Рейндольдсом и грозившим ему штрафом. Перенес вес тела на мыски ботинок, наклоняясь и заглядывая тому в глаза.
- Не понимаешь, да? – с неподдельным сочувствием спросил Вакан Танка и со вздохом утвердительно добавил. – Не понимаешь.
Они действительно не понимали – что пришли на чужую землю, числившуюся по каким-то странным бумажкам территорией штата Небраска, и пытались заставить его заплатить в пользу государства другие странные бумажки. Ночью! Поразительное и типичное американское бездушие.
- Сэр…
Индеец таким же плавным движением переместился к другому человеку. Склонил голову набок, преувеличенно внимательно разглядывая его плечо и волосы. Потыкал пальцем в тщательную вымытую шевелюру.
- Перхоть, - досадливо дернул шеей Вакан Танка. – Не годится…
Человек удержал невозмутимое выражение лица, но не справился с бодро расцветшими на его раскормленной американским фастфудом физиономии красными пятнами.
- Сэр, должен вас предупредить…
- Скальп твой никуда не годится, - с разочарованием пояснил лакота и так шустро шмыгнул в дом, что обладатель испорченного скальпа шарахнулся уже от пустого места, где только что был бесноватый индеец.
Вакан Танка был Великим отцом лакота, он видел многое, успевал еще больше – ни мысли не проскочило в бестолковых головах бледнолицых, а индеец уже объявился на пороге своего дома с национальным достоянием Соединенных Штатов – полуавтоматическом «ремингтоном». В руках психанутого индейца он выглядел особенно внушительно и крайне непредсказуемо. От гулко раскатившегося грохота выстрела трехногий койот отчаянно загреб лапами, и индеец, сощурившись, ненадолго потерял всякий интерес к чужакам. Старый хитрец все-таки выклянчил у длиннохвостой звезды четвертую лапу! Когда лакота снова вспомнил о своих гостях, те, вздымая клубы пыли, уже поспешно гнали прочь от сумасшедшего неплательщика налогов.
- Примитивные бледнолицые, - веско произнес Вакан Танка. Прислонил к стене своей скромной лачуги потрепанную метелку, которую глупые и слепые белые приняли за винтовку, проследил взглядом быстро удаляющиеся красные огни железной коробчонки. Они не успеют доехать до места, где асфальт наползает на старые земли, как забудут, зачем были здесь. Великий отец лакота проворачивал этот трюк не единожды, а когда гости из цивилизации становились слишком назойливыми, их путь домой существенно удлинялся, и в маршруте совсем неожиданно появлялся Китай или остров Пасхи.
Впрочем, индеец забыл о белых, как только почувствовал родственную ауру солнечного божества с юга континента. Вакан Танка любил гостей, если те не грозили ему просроченным налогом на землю.
- Фернандо, ты снова остался без волос, - задумчиво сказал индеец, нарочито произнося испанское имя с южным акцентом и поглаживая обыкновенный человеческий череп на вбитом в землю колышке. У черепа было много имен, сегодня лакота называл его Фернандо – по мотивам прилипчивой услышанной по радио песенки.
- Нет, они пришли сюда за другим, но мы найдем тебе подходящий скальп, - Вакан Танка поскреб затылок сквозь тонкую вязанку шапку, разглядывая приближающихся гостей. Выглядело эффектно, как в вестерне – одинокий герой с бесчувственной возлюбленной на руках в безлюдной и залитой лунным светом пустоши. Немного не хватало ярких красок минувшего сражения, из которого герой непременно вышел победителем, но их с лихвой заменяла пахнущая кровью жертвоприношений энергетика ацтекского бога и отчетливый христианский душок, от которого по лицу индейца пробежала тень.
- Добро пожаловать, ацтекское йоб…- в последний момент Вакан Танка решил, что упомянутое змеиным богом прозвище может опечалить южного сородича, и он быстро поправился, - ацтекский бог ночи, Тескатлипока.
Хотя «ацтекское йобушко» звучало неплохо. Индеец приветливо и широко улыбнулся своим гостям.
[NIC]Wakan Tanka[/NIC][STA]wind[/STA][AVA]http://firepic.org/images/2015-05/06/pwionxq07vzb.jpg[/AVA][SGN]No one can survive becoming a legend.[/SGN]
Отредактировано K'awiil (06.05.2015 18:24)
[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/4207/95274485.5/0_df349_419d8844_orig[/AVA]Он не знал, сколько времени прошло с того момента, как он оставил ее. Даже в минуту, когда измеряемый человеческими мерками бег времени в кои-то веки возымел немалое значение для существующих вне его течения древних божеств, пресловутые часы были последним, о чем задумывался бог ночи. Его мысли закольцевались вокруг единственной идеи о том, что в данный момент ему нужен целитель. Просто жизненно необходим. В противном случае альтернатива оставалась одна, и Тескатлипоку оная категорически не радовала. Это обстоятельство вынуждало ацтека действовать по наитию, забывая о предрассудках, собственных надуманных принципах, давних обидах и прочей никому неинтересной детсадовской фигне. Он действовал на автомате, бездумно, полагаясь лишь на инстинкты, когда здравый смысл, напряженные дискуссии с собственным эго, недостижимый консенсус с вездесущей манией величия – все это осыпалось ссохшейся клипотической шелухой, выдвигая не первое место простой и понятный вопрос выживания.
Не говоря ни слова, Тескатлипока молча опустился на колени перед безжизненным телом супруги. Несколько мгновений ацтек попросту неотрывно гипнотизировал взглядом неподвижную Шочикецаль, которую его паства заботливо устроила на диване, честно отдежурив рядом в течение всего того времени, пока сам бог ночи отсутствовал. Он осторожно отвел в сторону упавшие на лицо богини длинные пряди волос и коснулся ладонью холодного лба. Эти манипуляции не несли в себе сколько-нибудь существенной пользы – простая последовательность неосознанных и совершенно бессмысленных действий. Бог-покровитель, бог-защитник, бог-судья, воин, маг и черт знает кто еще – но ото всех его неисчислимых талантов сейчас не было ровным счетом никакого толка. Тескатлипока не умел исцелять – его сила несла в себе скорее деструктивный аспект, хотя бы и являлся он одним из создателей мира.
Поразившая разум Шочикецаль христианская скверна тем временем чутко дремала в недрах разрушенного сознания ацтекской богини, терпеливо ожидания завершения процессов регенерации. Бог ночи мог только влить в бесчувственное тело супруги часть своей собственной жизненной силы, но это бы никак не способствовало устранению главной проблемы, а лишь поднимало зудящий вопрос об энергетической несовместимости. При этом сама дрянь, прочно обосновавшаяся в голове Шочикецаль, в свою очередь, получила бы бесплатную донорскую помощь в виде стихийной неоформленной мощи, грозящей выплеснуться с удвоенной силой на голову всякого, кто ненароком попадется на пути одержимой богини.
Таскатлипока убрал руку, чувствуя, как внутри с новой силой разгорается злость и невозможная досада, вызванная собственным терзающим душу бессилием. Больше всего ему хотелось сейчас выдрать эту мразь из тела жены, собственными руками уничтожить паскуду, а заодно и разъебать к чертям как минимум половину земного шарика. Вместо этого он молча подхватил на руки бесчувственную супругу и настроил мысли в заданном направлении, перемещаясь прямиком в обитель названного целителя.
Зыбкое марево над головой рассеялось, стоило лишь ацтеку ступить на землю северных индейских сородичей. Взгляду божества, хозяина ночи, открылась подсвеченная мягким лунным светом равнина. Впереди замаячил черный силуэт покосившейся хибары, очевидно, служившей непосредственным обиталищем хозяину этих мест, а сознания в тот же миг коснулось отчетливое ощущение необычной ауры незнакомого прежде божества. Тескатлипока подошел ближе, внимательно разглядывая странного, по его личному мнению, индейца, коротко кивнул вместо приветствия.
– Тебя предупредили о моем визите, – утвердительно проговорил он, окидывая беглым взором окружающую обстановку. – Полагаю, ты знаешь, зачем я здесь?.. – спросил Тескатлипока, впрочем, не дожидаясь ответа. Отправляясь сюда, он не думал, что станет делать в случае, если незнакомый божок вдруг даст обратный ход или потребует за свои услуги слишком высокую цену.
– Мне нужна помощь, – наконец, подытожил ацтек, кивая на безжизненную супругу у себя на руках.
МИРЫ ЛАВКРАФТА
проклятый фараон, колдун, сновидец, жрица Януса
Вэй Шень, 36 лет, археолог-египтолог, огранщик камней, заложник террориста
- Он сказал, - загадочно ответил индеец на утверждение ацтекского гостя. Подошел поближе, заглядывая в лицо бессознательной женщины, нахмурился и снова поскреб пальцем висок – дурная привычка, от которой никак не мог отделаться даже великий отец лакота! Со стороны могло показаться, что он размышляет, как избавить ацтекскую богиню от вмешательства чужеродной энергии, в действительности его занимал другой, куда более важный вопрос – где проводить ритуал. С одной стороны, индейское гостеприимство и порыв широкой и доброй души Вакан Танки велели, не раздумывая, вести гостей в дом. С другой – после короткого рассказа майяского бога лакота всерьез полагал, что его хлипкий домишко может не пережить встречу с разгневанной богиней, даже уже не одержимой. Женщины сами по себе непредсказуемы, а индейские и вовсе караул.
Мысленно взвесив оба решения, Вакан Танка решительно тряхнул головой и повел гостей в дом.
Окна индейской обители светились мягким трепещущим светом. С порывом ворвавшегося внутрь игривого ветра тени заколыхались сильнее, обретая причудливые формы – невозможные по бестолковым законам и теоремам людей и бывшие неотъемлемой частью существования за гранью узкого человеческого понимания. На беззлобные проказы лакота покачал головой - ох уж этот ветер, а ведь обещал не чудить, пока он справляется с жуткой человеческой шоблой, именующей себя «ремонтный сервис».
Впрочем, дважды глупец тот, кто поверит обещаниям ветра. Индеец бросил красноречивый взгляд на висевший на спинке старого стула моток тонкой веревки, и как по волшебству движение воздуха прекратилось. Лакота торжествующе улыбнулся и показал ацтеку на ворох мягких шкур на полу, чтобы устроить его драгоценную ношу.
Обиталище индейского бога походило на этническую барахолку – хлам соседствовал с безделушками, безделушками с невесть откуда взявшимися развешанными по стенам черепкам и масками. На собственноручно сколоченном индейцем столе между отрядом вырезанных из дерева индейских воинов и стадом глиняных бизонов притаилось воспроизведенное до мельчайших деталей странное сооружение из южного города, название которого лакота уже позабыл, однако до сих пор отчетливо помнил величественные теперь уже руины. Вакан Танка почти незаметно пинком запихнул под кровать невесть откуда взявшуюся искусственную шкуру ягуара и прикрыл ее пестрым гватемальским покрывалом. Он совсем не хотел обидеть своего гостя.
По меркам богов индеец был молодым, по разумению людей – очень старым. Сам он никогда не задумывался о времени, жил мимолетным понятием настоящего, совсем как народ лакота, чьи потомки нынче обитали в странном месте в Южной Дакоте. Вакан Танка этого не понимал. Он считал, что много чего не понимал, но никогда не насаждал собственного мнения, справедливо полагая, что у каждой души, будь она человеческой или божественной свой путь, даже если он соткан из ошибок и заблуждений. Однако это не мешало ему помогать - без умысла, коим мироздание напрочь обделило североамериканское создание. С одним лишь условием - если его помощь были готовы принять.
Потухший очаг встрепенулся ярким пламенем, прогоняя тени с лица ацтекского бога ночи. Огонь весело перемигивался с язычками горящих по всему дому свечей. Вакан Танка любил живой огонь, однако причина, почему отец лакота вдруг изменил сомнительным благам цивилизации, сводилась к безвременно сгоревшему генератору. Индеец повелевал ветрами и огнем, мог призывать громовых птиц и вечно голодные мертвенные тени, но всей его силы не хватило, чтобы найти взаимопонимание со сдохших куском проводов и металла. Впрочем, он не расстроился – только подивился, когда перед ним вдруг объявился майяский бог, видимо, отчаявшийся преодолеть безразличный посыл, что абонент временно недоступен.
Опустившись на колени, Вакан Танка молча приложил ладонь к прохладному лбу ацтекской богини, он видел, как под его рукой по ее сущности расползается скверное, но крепкое плетение чужой силы, коверкающей разум. Лакота сочувственно покачал головой и убрал руку – ацтекская богиня могла подождать. Сейчас его больше занимал бог ночи. Все так же молча индеец некоторое время разглядывал Тескатлипоку, а потом жестом фокусника провел рукой у его виска. Только вытащил он вовсе не монетку, а шустро перебирающего лапками жирного черного паука.
- Видишь? – индеец подсунул трепыхающееся насекомое к носу ацтека, чтобы тот как следует его разглядел. Паук конвульсивно дернул лапками и рассыпался пылью на ладони.
- И таких здесь, - внимательно глядя на бога ночи, Вакан Танка легонько постучал пальцем по лбу Тескатлипоки, - очень много.
[NIC]Wakan Tanka[/NIC][STA]wind[/STA][AVA]http://firepic.org/images/2015-05/06/pwionxq07vzb.jpg[/AVA][SGN]No one can survive becoming a legend.[/SGN]
Отредактировано K'awiil (09.05.2015 18:10)
[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/4207/95274485.5/0_df349_419d8844_orig[/AVA]Индеец выглядел задумчивым да и вовсе, по мнению Тескатлипоки, казался откровенно странным. Прежде ацтеку не доводилось иметь дело со своими североамериканскими сородичами, мировоззрение которых, похоже, разительно отличалось от привычного понимания действительности представителями разнообразных соседствующих народностей Мезоамерики. Это обстоятельство и, пожалуй, осознание того факта, что благополучие его жены сейчас находится в руках этого сумасбродного божественного экспоната, заставляли Тескатлипоку вести себя непривычно сдержанно и тактично. А между тем Вакан Танка – так вроде его называл майя – озадаченно разглядывал Шочикецаль, хмурился и молчал. В свою очередь, бог ночи, все так же держа на руках бесчувственную богиню, терпеливо наблюдал за чудатковатым божком, чувствуя как его собственному терпению медленно, но верно приходит конец. Если сейчас этот диковатый затейник попытается ненароком задурить ему, Тескатлипоке, голову, разыграв перед ним шутливое представление, он, не раздумывая, сравняет с землей и эту убогую халупу, и странного божка вместе с ней. О том, что в таком случае он станет делать с пришедшей в себя одержимой супругой, ацтек пока не задумывался – этот вопрос он будет решать позже, когда разберется с доморощенным фокусником.
Тем временем «фокусник» отвлек бога ночи от его весьма далеких от привычного понимания миролюбивости размышлений, дав знак следовать за собой в дом. Мягкий полумрак бесхитростного жилища возбужденно зашевелился ожившими язычками пламени, впуская в помещение через распахнутую дверь густую вязкую темноту с отчетливым привкусом чуждой для этих мест энергией, зараженной низменной сверхъестественной силой. Тескатлипока бережно устроил Шочикецаль на звериных шкурах, а сам развернулся к индейцу, попутно окидывая беглым взором затейливое убранство обиталища представителя доселе незнакомой ему культуры. В свете огня по стенам бодро плясали причудливые тени, сливаясь в загадочные узоры, будто бы вдыхая на несколько неуловимо кратких мгновений жизнь в бутафорские маски, повсюду прилепленные на крючках. Бог ночи заинтересованно разглядывал разномастное необычное барахло, впрочем, не торопясь комментировать увиденное. Он вообще не был настроен на ведение праздных бесед с представителем незнакомой индейской культуры – он пришел сюда с конкретной проблемой, и его мысли всякий раз, стоило ему хоть на секунду попытаться переключить внимание на что-то другое, вновь и вновь настойчиво возвращались пораженной демонической заразой супруге, отдаваясь в душе мучительной резью.
Взгляд ацтека скользнул по столу, невольно цепляясь за знакомый образ. Деревянная модель пирамиды мгновенно перенесла мысли бога ночи в величественный Теотиуакан – не в те поросшие сорняками руины, что теперь безропотно позволяли сотням зевак ежедневно топтать свои земли, но в вечный город в период его наивысшего расцвета – незыблемый и нерушимый. Тескатлипока моргнул, прогоняя непрошенное наваждение, и отвернулся, вновь обращая внимание на индейца.
С тяжелым взглядом, ацтек пристально и молча наблюдал за манипуляциями отца лакота. Этот чудной божественный экземпляр вызывал у ацтекского владыки стихий смешанные чувства: временами на него отчаянно хотелось нарычать, чтобы тот зашевелился шустрее; и в то же время поведение странного индейца не вызывало ярой неприкрытой агрессии, а всю нервозность своей сиюминутной реакции Тескатлипока списывал на собственное крайне паскудное ныне душевное состояние.
Ацтек инстинктивно отшатнулся, когда рука Вакан Танки внезапно оказалась у его головы, в следующую же секунду демонстрируя богу ночи невесть откуда взявшееся насекомое. Недоуменно уставившись на шевелящего лапками паука, Тескатлипока, не двигаясь с места, проследил, как дрыгающаяся тварь исчезла, оставляя вместо себя крошечную горстку золы, и вновь посмотрел на лакота. Ацтек плохо понимал, как ему реагировать на не совсем вменяемого, на его взгляд, божка, а потому предпочел никак не комментировать свои впечатления относительно сего нездорового жеста хозяина лачуги.
– Ты можешь ей помочь? – сдержанно поинтересовался бог ночи, кивнув на бесчувственную богиню. – Если это в твоих силах, – он помялся, словно подобная просьба давалась ему с немалым трудом, – не мог бы ты поторопиться, пока она не очнулась, и хозяйничающая в ее голове тварь не разнесла тут все?
МИРЫ ЛАВКРАФТА
проклятый фараон, колдун, сновидец, жрица Януса
Вэй Шень, 36 лет, археолог-египтолог, огранщик камней, заложник террориста
Вакан Танка озадаченно моргнул, понимая, что Тескатлипока его не услышал. Быть может, из-за прочно занимавшей ацтека насущной проблемы, ныне распластавшейся на ворохе шкур, а, может, за долгие годы бытия он так прочно сросся со своими беспокойными мыслями, что не представлял иного. Они словно стали частью фундамента его божественной сущности. Убери их - и она станет неполноценной, неустойчивой.
Индеец вновь неопределенно покачал головой, не то так отражая свои мысли, не то безмолвно отвечая на вопрос ацтекского бога. Отвечая - и по-прежнему не торопясь что-то предпринимать, позволив себе еще минутку-другую для размышлений и возможности лучше настроиться на ауры своих божественных гостей.
Все они, южные сородичи, были такими: пылкими, порывистыми и безнадежно застрявшими в ловушках собственного разума. Во всяком случае, те, кого доводилось видеть отцу лакота. У двоих в головах культивировалась маленькая ферма по выращиванию раскормленных созданий наподобие того, что он только что извлек из разума ацтекского бога, третий был большим и милым котиком и, по мнению индейца, самым приятным и сознательным - даже несмотря на то, что он разделял варварскую традицию пожирания сердец. Оставалась еще и четвертая, пока еще пребывающая в состоянии счастливого беспамятства и, как справедливо заметил бог ночи, грозящая в одночасье разнести скромное обиталище индейца.
- Разве не поэтому ты здесь? – будто спохватившись, после недолгого молчания с мимолетным удивлением в голосе произнес Вакан Танка и дружелюбно улыбнулся. Сощурившись, покосился на мысли-пауки, мысленно сделав пометку все-таки напомнить ацтекскому богу о вреде такого изобилия разъедающих разум помыслов, и закрыл глаза. Внутренним взором лакота видел индейскую ауру, грубо и наспех будто прошитую нитками чужой, коверкающей ее сущность силой.
Вакан Танка по-прежнему не шевелился. Мысленно он потянулся к опутывающей сознание ацтекской богини паутине; стихийная, крепко связанная с природой сила мягко касалась сущности и растворяла чужеродную энергию – словно индеец расплетал ловец снов, только наоборот: от узлов возле обруча к середине, где пульсировало сосредоточение враждебной материи. С каждым разрушенным узелком к потолку поднималась невидимая струйка едкого дыма, останков демонической силы, а потом по физиономии лакота пробежала тень. Чем ближе он подбирался к центру проклятья, тем сложнее ему было уложить собственную силу в нужную форму, чтобы разорвать связующие узлы и окончательно освободить дух индейской богини. Чужая энергия извивалась, шипела и всячески сопротивлялась. Хуже того – сначала Вакан Танка не разглядел, а теперь видел: заклятье оказалась сродни паразиту, и для собственного восстановления беззастенчиво тащило силу из своего бессознательного носителя. Лакота нахмурился и оборвал воздействие, раздумывая.
- Сзади тебя, - не открывая глаз, он протянул вперед руку. – Подай мне его.
Когда ацтек передал ему старый шаманский бубен, Вакан Танка вновь обратился к силе - не только своей. Он просил помощи у старой земли, помнившей как когда-то ее топтали стада бизонов и свободный как ветер народ; у бесконечного неба, что видит все и знает еще больше; у щедрого солнца - и плотная, тягучая сила мироздания отзывалась на его зов. Едва ли бог ночи видел, но не мог не чувствовать – родственная ему сырая и неоформленная энергия стихий плотным вихрем закручивалась над богиней. Со звуком первого удара в бубен миниатюрный торнадо сдвинулся и коснулся основанием сгустка демонической силы. Под гулкие вибрации незатейливой мелодии первородная энергия вытанцовывала, очищая ауру индейской богини – на этот раз не оставляя демонической гадости ни единого шанса.
Наконец, Вакан Танка встряхнул бубен и с дробным стуком навешанных косточек и разноперой хреномути торнадо распался легким порывов ветра, оставив после себя слабый запах наэлектризованного как после грозы воздуха. Лакота открыл глаза и довольно улыбнулся – с разрушением заклятья гармония родственной силы снова восстановлена, это радовало индейского бога.
- У нее тоже много пауков, как у тебя, - вдруг сообщил он.
И действительно – четвертый южный сородич оказался таким же заботливым фермером по взращиванию неведомой и, по мнению Вакан Танки, совершенно ненужной фигни в своей черепушке.
[NIC]Wakan Tanka[/NIC][STA]wind[/STA][AVA]http://firepic.org/images/2015-05/06/pwionxq07vzb.jpg[/AVA][SGN]No one can survive becoming a legend.[/SGN]
Отредактировано K'awiil (10.05.2015 19:22)
Лабиринт встретил Шочикецаль пылкими объятиями старой матерой шлюхи, обманом затащившей клиента в свою каморку, и ужаснул богиню ровно в той же степени, в какой шлюха ужаснула бы клиента. В любой другой день Шочикецаль пришла бы в восторг от возможности проторчать перед зеркалами несколько часов, разглядывая и восхищаясь несравненной собой, но сегодня её подобная перспектива только пугала. Стоило отвести взгляд и посмотреть боковым зрением, как отражения начинали меняться, перетекать и плавиться, как в плохом трипе, показывая прошлое и приоткрывая завесу будущего, и ничего хорошего ни в том, ни в другом не было. Еще больше и чисто по-женски бесила собственная перекошенная от испуга рожа, на которую богиня неизменно натыкалась на каждом повороте. Откуда-то доносились далекие едва слышные голоса, которые вскоре утихли, сменившись ритмичным постукиванием. Видимо, собеседники пришли к соглашению и отдались самозабвенному перетраху, вызвав у Шочикецаль не только неуместное в ее положении чувство зависти, но и заставив шарахаться от начавших разлетаться в мелкую, осыпающую ее с головы до ног, колючую пыль зеркал.
Звуки становились все громче, и за следующим поворотом Шочи уже была готова увидеть искомых и, вполне возможно, даже присоединиться к ним. Но следующая картина заставила ее отшатнуться. Из огромного зеркала на нее глядела не несравненная она, а мерзкая тошнотворная тварюга с седой окладистой бородой, в белоснежной митре и «роллексом» на когтистой лапе. Тварь похабно осклабилась и небрежно благословила Шочи.
Не веря своим глазам, Шочи отшатнулась и пару мгновений вглядывалась в мерзкое отражение.
– Это не я! – заорала она, возмущенная дебильной шуткой лабиринта. Сжав кулаки она бросилась к зеркалу с твердым намерением расколотить стекляшку, но не успела. Паутина трещин разбежалась по твари. Зеркало оглушительно лопнуло, метнув в Шочи град разнокалиберных осколков.
Шочикецаль судорожно всхлипнула и села на шкурах, дико таращась по сторонам. Зрачки обожгло, и зрение, пытаясь вернуться к своей обладательнице, прокрутило увлекательную киноленту с образами птиц, рыб, бабочек и утконосов. Шочикецаль несколько раз осоловело моргнула, и утконос покрупнее трансформировался в любимого супруга, склонившегося над ней. Второй упоенно лыбился, вцепившись в бубен.
– Милый, ты хочешь пригласить меня на танец? – Лицо богини осветила широкая улыбка, какая бывает только у детей, обнаруживших под рождественской елкой подарок, о котором мечтали весь год. Она закопошилась, поудобнее устраиваясь на шкурах и с обожанием глядя в обеспокоенное лицо Тескатлипоки. Кажется, прямо сейчас он не был настроен танцевать. Наверное, потому что в хибаре для этого было слишком мало места и слишком много хрупких неустойчивых вещей, которые, хоть и выглядели как сокровища старушонки с патологической тягой к складированию, но наверняка были милы сердцу индейца с бубном. Шочикецаль на всякий случай осторожно улыбнулась и ему, вложив в улыбку вполне резонный вопрос «Тыннахто?»
Уже в следующую секунду она с диким визгом взлетела на Теску, как перепуганная кошка на фонарный столб. Пауков она не то что бы боялась, но резко не любила.
– Я буду визжать, пока вы их всех не вытравите, – пригрозила Шочи, и снова выдала несколько долгих пронзительных душераздирающих звуков. Бубен вторил солидарным одобрительным гудением.
[AVA]http://5.firepic.org/5/images/2015-08/12/s0pepuy9bnig.jpg[/AVA]
[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/4207/95274485.5/0_df349_419d8844_orig[/AVA]Сперва Тескатлипока заинтересованно всматривался в лицо странного индейца, силясь распознать в его неподвижной позе хоть какие-то изменения, затем еще раз нетерпеливым взором обвел помещение. Часов, чтобы отследить время, в доме не было, а если и были, то оказались либо как-то по-особенному замаскированы от пытливого глаза всевозможных незваных гостей, либо попросту где-нибудь валялись заныканными за ненадобностью. И правда что, куда спешить этому загадочному диковатому субъекту посреди бескрайней глуши?
Между тем терпение ацтека медленно, но верно заканчивалось. Умом он понимал, что в сложившейся ситуации его собственные потуги сделать хоть что-то полезное абсолютно и безнадежно бессмысленны, и это бесило его со страшной силой. Бог ночи не привык к тому, что он чего-то не может, даже в условиях, когда о былом величии осталось лишь смутное воспоминание, а все они: владыки стихий, покровители небесных светил, хранители душ и прочие разношерстные представители своих ныне почти угасших культур, сродни эху, что способно лишь раздражать слух, пугая необразованных обывателей, но не в силах взаправду сделать хоть что-то значительное.
Бог ночи вновь вгляделся в застывшее лицо отца лакота: под сомкнутыми веками беспокойно метались глаза, а брови настойчиво хмурились. Этот индеец был не лучше и не хуже других – такой же, как они, все еще упрямо живое доказательство печальной истории еще одного народа. Он не был сильнее или слабее ацтекского владыки стихий – просто он умел исцелять, а, стало быть, Тескатлипока со своей устроенной на шкурах и по-прежнему бесчувственной проблемой целиком зависел от знаний, умений и просто доброй воли этого затейливого божественного субъекта.
Невеселое течение мысли ацтека было внезапно прервано названным субъектом, что, не до конца выйдя из ступора, протянул к нему, Тескатлипоке, загребущие ручонки, затребовав передать ему увесистый шаманский бубен, по своему виду более всего напоминавший помесь традиционного уэуэтля с ацтекским чималли. Когда индеец принялся душевно лупить колотушкой по обтянутой дубленой кожей поверхности диска, ацтек живо отмел всякие ассоциации.
С каждым новым ударом земля откликалась на зов, затаившийся до поры в углах ветер подхватывал ритм, закручивая в плотный вихрь чужую энергию – ложную, грязную, неуместную ни в этих местах, ни в теле выбранной жертвы.
А потом все прекратилось – и сквозь замершее в умиротворяющей тишине мироздание божественного рассудка коснулась хорошо знакомая, родная аура. Заторможенное восприятие бога ночи распознало в ожившей фигуре собственную супругу. Напряженно вглядываясь в лицо жены, Тескатлипока не слышал ни единого ее слова, запоздало и с немалым облегчением понимая, что, наконец, видит только Шочикецаль – настоящую, безо всякой посторонней дряни в голове, разлагающей разум и отравляющей душу.
Едва придя в себя, любимая женушка тотчас же поспешила вывести озадаченного супруга из ступора, разом взлетев на него, как на пальму, попутно разразившись оглушительным визгом. Пытаться отцепить от себя истерящую богиню было все равно что удумать сдвинуть с места гору – не тяжело, но решительно невозможно.
Невольно поморщившись от бьющего по ушам пронзительного визга, ацтек бережно, как маленького ребенка, напугавшегося какой-нибудь ползучей пакости, погладил жену по голове.
– Чудо мое, здесь нет никаких пауков, – доверительно сообщил бог ночи Шочикецаль на ухо. – Вся эта мразь давно передохла, и если сейчас ты спустишься с небес на землю, то есть с меня на пол, никто тебя не съест.
Между тем Тескатлипока перевел взгляд на лакота: индеец, как дите, светился от счастья, то ли обрадованный успехом затеянного предприятия, то ли еще чем. Как бы там ни было, бог ночи даже не брался гадать, какие затейливые процессы протекали в голове этого диковатого божка, владевшим таинством исцеления.
– Что ты хочешь взамен за оказанную помощь? – спросил ацтек, в сознании которого давно и прочно прижилась идея о том, что ничто в этом мире не дается бесплатно.
МИРЫ ЛАВКРАФТА
проклятый фараон, колдун, сновидец, жрица Януса
Вэй Шень, 36 лет, археолог-египтолог, огранщик камней, заложник террориста
От пронзительного звука женского голоса Вакан Танка озадаченно моргнул и запоздало шарахнулся в сторону, дабы наблюдать за странным поведением богини издалека. Свое перемещение он умело замаскировал под острую необходимость расстаться с бубном. Заботливо положил его на стол, брякнув о поверхность костяшками и нанизанными на ремешки тяжелыми бусинами и погладив ладонью расписной кожаный диск. Недолго поразмыслив, отправил туда же и колотушку – прежде выразительно глянув на пробудившуюся беспокойную ацтекскую женщину.
Пока Тескатлипока увещевал свою супругу спуститься на бренную землю, лакота пристально рассматривал ауру Шочикецаль – по мнению индейца, она была странной. Богиня, а не аура. А вот последняя, напротив, полностью избавилась от дурного вмешательства чужеродной энергии и причины буйства ацтекской родственницы, по-видимому, крылись в расплодившихся и бодро топчущих ее сознание пауках.
Вакан Танка открыл было рот и в порывистом жесте вскинул руку, чтобы в третий раз попытаться объяснить ацтекской чете о вреде такого нездорового соседства, однако вовремя вспомнил об очень громкой реакции Шочикецаль на одно лишь их упоминание. Еще раз подвергать свой чувствительный слух такому испытанию он поостерегся - предусмотрительно сомкнул челюсти, сложил вместе ладони и даже успел сделать пару шагов к весело потрескивающему огню очага, где его и настиг вопрос бога ночи. Индеец аж замер на пару мгновений, а потом решительно потряс головой, словно несуществующий порыв ветра исказил слова ацтека и донес до его ушей совсем иное, нежели имел в виду Тескатлипока. После короткого осмысления лакота сообразил, что, в они, слова, общем-то, имеют право на существование в мире, где все оценивается с точки зрения пользы и существует устойчивая необходимость платить услугой за услугу. Но не в мире Вакан Танки.
Индеец ненадолго изменил свою траекторию перемещения, сделав крюк по направлению к Тескатлипоке, все еще держащего на руках свою супругу. Он очень хотел, чтобы тот его понял, но с южными сородичами было тяжело, это он знал не понаслышке.
- Меня попросил друг, - заглядывая в глаза ацтеку, произнес лакота. В его понимании это объясняло решительно все, однако он все еще помнил об особенностях южного менталитета и, отрицательно покачав головой, добавил. – Ничего не нужно.
К тому же, змеиный бог уже пообещал вернуться и отремонтировать генератор, избавив его от необходимости взаимодействовать со странными людьми, называющими себя «ремонтный сервис». Не то чтобы ему жизненно важно было наличие прирученного электричества в хибаре, индейский отец чудесно обходился без него – как и во времена, когда не знал о его существовании. В отличие от затерявшегося среди хлама ноутбука. Вакан Танка не покривил бы душой, сказав, что и это чудо техники он видел там же, где и отсутствующее электричество – он приволок его, когда вдруг узнал, что американское правительство решило вновь ущемить свободный народ, запретив им то немногое, что у них осталось своего от рождения. Иначе говоря, когда индейцев начали блокировать на фейсбуке и запрещать их имена. Тут Вакан Танка никак не мог остаться в стороне (хоть он и слабо представлял, что такое «фейсбук», и что там могут делать индейцы) и принялся восстанавливать справедливость – правда до загадочного фейсбука так и не дошел из-за сгоревшего генератора.
Широко улыбнувшись ацтекскому боженьке, он, наконец, двинул к очагу и принялся шумно греметь чайником. Приоткрыл крышку, принюхался и с удовлетворением хмыкнул – брат-огонь в кои веки решил не озорничать и подогрел чай именно так, как нужно. Вакан Танка разлил его в расписные глиняные чашки и живо вернулся к ацтекским богам, которые уже стояли на земле и оба на своих ногах. По дому тут же поплыл приятный дымный аромат затейливой травяной смеси, среди которых угадывались и те, что были запрещены бестолковыми американскими правилами.
- Ей уже лучше? – участливо поинтересовался индеец у ацтека, по неведомым причинам игнорируя возможность спросить у богини напрямую, и протянул чашки своим гостям.
[NIC]Wakan Tanka[/NIC][STA]wind[/STA][AVA]http://firepic.org/images/2015-05/06/pwionxq07vzb.jpg[/AVA][SGN]No one can survive becoming a legend.[/SGN]
Отредактировано K'awiil (30.05.2015 00:10)
[AVA]https://img-fotki.yandex.ru/get/4207/95274485.5/0_df349_419d8844_orig[/AVA]Обыкновенно, чтобы сложилось определенное впечатление о той или иной личности, будь то боженька, человек, да хоть неведомая херня с крыльями, хватало совсем немного времени. За те недолгие минуты, что Тескатлипока был знаком с северным индейским сородичем, ацтек так же успел составить некоторое представление если не обо всем пантеоне, то уж точно о конкретном стоящим перед ним божественном субъекте, и ключевой идеей, которую бог ночи вынес из этих занимательных наблюдений, было то, что он решительно не понимал отца лакота. Сейчас они говорили на одном языке, но общедоступные расхожие фразы каждый интерпретировал, очевидно, по-своему.
По мнению ацтека, не было ничего зазорного в том, чтобы платить за услугу услугой, пусть даже и оказывалась оная, прежде всего, из добрых побуждений. Возможно, просто бог ночи делал выводы, ориентируясь на себя самого: бескорыстие, граничащее с маниакальной гипертрофированной идейностью, включалось у ацтекского бога, когда дело касалось внешних интересов его народа. Что же касается очень ограниченного круга по-настоящему близких Тескатлипоке сородичей, ради таковых он мог постараться и действительно не потребовать ничего взамен, и в то же время сам всегда чувствовал себя должным, если кто-то из этого круга делал что-то хорошее для него. К счастью, это случалось нечасто.
Ацтек ничего не ответил на слова отца лакота о дружбе. В его системе ценностей это никак не укладывалось. Если индеец и сделал что-то по просьбе майя ввиду некогда завязавшихся между ними дружеских отношений, то уж сам Кавиль точно не был другом Тескатлипоке, и вряд ли на этот своеобразный акт благодетели змеиного бога сподвигла давно утратившая оригинальность угроза ацтека разобраться с Кавилем лично, если тот попытается навредить его жене еще больше. Тескатлипока окончательно устал от этих путанных рассуждений. Единственное, что имело сейчас значение – это пришедшая в себя Шочикецаль, которая хоть и верещала, заблаговременно пугаясь несуществующей насекомой пакости, но была жива и наконец-то являлась снова сама собой.
Пряный аромат горячего чая коснулся обоняния ацтекского бога, выдергивая наглухо потерявшееся в дебрях собственного разума сознание и возвращая его в умиротворяющую реальность, что играла причудливыми фигурами по стенам, задорно потрескивала поленьями в очаге и едва ощутимо грела утешительным пониманием того факта, что он все-таки смог победить назойливую заразу. «Смог, только не ты», – тотчас же издевательски оскалилось подсознание – и бог ночи вновь на мгновение почувствовал, как где-то глубоко внутри открывается ядовитый источник злости, которая вытекает едкой кислотой, сжигая на своем пути все хорошее.
Дымящаяся жидкость приятной горечью коснулась языка, помогая на время отмахнуться от собственных беспокойных мыслей. Тескатлипока поднял взгляд на обратившегося к нему Вакан Танку, затем посмотрел на сидевшую рядом супругу и едва заметно улыбнулся то ли Шочикецаль, то ли собственным мыслям.
– Лучше, – спокойно ответил он, вновь возвращая внимание на индейца.
Ацтек допил свой чай, молча отставив кружку в сторону. Задерживаться здесь больше не было нужды, и Тескатлипока, мягко приобняв Шочикецаль за талию, коротко кивнул Вакан Танке, направившись к выходу. Уже на пороге бог ночи обернулся, скользнув взглядом по жилищу индейца, и неожиданно серьезно заговорил:
– Спасибо, – ровно произнес ацтек, не уточняя конкретно, за что. – Возможно, однажды я тоже смогу для тебя что-то сделать.
Не глядя больше на индейца, Тескатлипока решительно толкнул дверь, пропуская вперед Шочикецаль, и, спустя пару мгновений, ацтекская чета покинула земли лакота.
Вы здесь » mysterium magnum » Завершенные эпизоды » (25.03.2014) keep calm and play shaman drum
